#84 Пик дешевой нефти. Закат нефтяной эры? The Oil Drum - что ждет нефтяную отрасль?
#122 среда, 9 октября 2024 г. 104 минут(ы) 10336 слов
В этом выпуске Думфэйс и Шахерезада беседуют с Артом Берманом, известным экспертом в области энергетики с 45-летним опытом, чтобы разобраться в концепции "Пика дешевой нефти" и ее последствиях для нашего будущего. Арт рассказывает о своей обширной карьере в энергетической отрасли, развенчивая распространенные мифы о пике нефти и подчеркивая экономические и социальные последствия истощения дешевых нефтяных ресурсов. Затем дискуссия переходит к The Oil Drum, веб-сайту, который получил известность благодаря своим ранним прогнозам о пике нефти, и его наследию в формировании дискуссии об энергетической безопасности и устойчивости. Думфэйс и Шахерезада исследуют концепцию "энергии, возвращаемой на вложенную энергию", и ее связь с ростом цен на энергоносители и инфляцией. Они также затрагивают роль сланцевой нефти в продлении срока службы дешевой нефти, но признают ее ограниченность как долгосрочного решения. Затем разговор расширяется, охватывая более широкий энергетический ландшафт, включая роль возобновляемых источников энергии, ядерной энергетики и проблемы перехода от ископаемого топлива. Думфэйс и Шахерезада поднимают наводящие на размышления вопросы о реалистичности достижения целевых показателей нулевых выбросов и необходимости более целостного подхода к решению проблемы изменения климата. В заключение они подчеркивают важность понимания сложного взаимодействия между энергетикой, технологиями и человеческим поведением, призывая слушателей к критическому мышлению и ответственному принятию решений по мере того, как мы движемся в неопределенное будущее.
D00M4ACE разработка 2D MMORPG блог ИИ и геймдев 🌐 https://d00m4ace.com
Telegram: https://t.me/d00m4ace_blog
YouTube: https://www.youtube.com/c/@d00m4ace
Soundcloud: https://soundcloud.com/d00m4ace
Apple Podcast: https://podcasts.apple.com/podcast/id1723142484
Яндекс Музыка: https://music.yandex.ru/album/28798077
VK Podcast: https://vk.com/podcasts-224167280
Amazon Music: https://music.amazon.com/podcasts/40c36f38-114a-4a79-8d0c-baf970f331b3/
Spotify: https://open.spotify.com/show/4RsttStN9RejAOEbLUG8IS
Дзен: https://dzen.ru/d00m4ace
Rutube: https://rutube.ru/channel/33955589/
RSS1 feed: https://podster.fm/rss.xml?pid=89212
RSS2 feed: https://media.rss.com/d00m4ace/feed.xml
Транскрипция подкаста:
Думфэйс: Добро пожаловать обратно на D00M4ACE. Я - Думфэйс, и сегодня мы изучим мнение Арта Бермана о Пике дешевой нефти, эксперта в области энергетики с 45-летним опытом работы в этой отрасли.
Шахерезада: Арт, отличный эксперт! Он давно работает и является большим экспертом в области энергетики.
Шахерезада: Да, я бы очень хотела услышать больше об опыте работы с Биг Ойлом и как это влияет на видение нынешней энергетической картины.
Думфэйс: Это действительно интересно. Как человек, который работал в этой отрасли так долго, что Арт думает, это самый большой миф о пике нефти и нынешнем состоянии энергетического рынка?
Шахерезада: Да, я бы очень хотела услышать больше о мыслях по поводу более широкой энергетической картины и как она связана с изменением климата и экологической катастрофой.
Думфэйс: Это имеет смысл.
Шахерезада: Да, это действительно интересный вопрос. Я всегда была заинтересована в том, как различные точки зрения на энергию и изменение климата пересекаются друг с другом. Арт, что вы думаете о The Oil Drum и его наследии?
Думфэйс: Я следил за работой Арта по пику дешевой нефти, и я рад начать обсуждение этой темы с вами. Реакция Арта на появление Думбург и Адама Розена в программе Thoughtful Money меня особенно поразила.
Шахерезада: Ну, давайте начнем. Арт упомянул паузу Байдена на экспортных установках по производству сжиженного природного газа - можете рассказать немного больше о том, что стоит за этой решением?
Думфэйс: Ну, с точки зрения Арта, это в основном обусловлено проблемами энергетической безопасности и снижением нашей зависимости от нефтяных ресурсов. Но я любопытен узнать ваше мнение на этот счет.
Шахерезада: Это имеет смысл. И говоря об энергетической безопасности, я много размышляла о концепции «качества энергии, возвращенной на качество энергии, инвестированной». Очевидно, что мы попали на довольно сложную территорию.
Думфэйс: Ровно так! И это тот момент, где я думаю, что следует учитывать пик дешевой нефти. Арт упомянул, что первоначальная дискуссия вокруг пика нефти пошла неправильным путем на ранней стадии, и вместо того, чтобы сосредоточиться на конце дешевой нефти, она стала больше о абсолютном количестве доступной нефти.
Шахерезада: Это правильно. Люди, которые начали эту беседу, на самом деле говорили о экономических последствиях исчерпания дешевого нефти, а не просто о физической доступности нефти самой по себе. И я думаю, что это важное различие.
Думфэйс: Absolutely. Так, когда Арт начал сдвигать фокус с пика нефти на пик дешевой нефти? Что спровоцировало этот изменение точки зрения у Арта?
Шахерезада: Первоначальная дискуссия вокруг пикового нефтяного потребления довольно быстро ушла в сторону. Но для меня это было действительно в 2010-2011 годах, когда я начала понимать, что разговор не только о том, что закончится нефть, но и об экономических и социальных последствиях этой дефицитности.
Думфэйс: Это имеет смысл. И я думаю, что интересно, когда Арт упоминает концепцию «качество энергии, возвращаемой на качество энергии, инвестированной». Давайте поговорим немного больше о том, что Арт подразумеваете под этим.
Думфэйс: Я думал о пике нефти и том, как часто приписывают ее М. Кингу Хабберту, но с точки зрения Арта это никогда не было действительно о том, когда произойдет пик производства. Это было больше вопросом, увидим ли мы когда-нибудь дешевую и обильную нефть снова.
Шахерезада: Это замечательная точка зрения. Люди склонны сосредотачиваться на краткосрочных колебаниях цен на нефть, например, когда они достигли 140 долларов или упали в отрицательную зону в 2020 году. Но что если мы посмотрим на это с другой стороны? Если сейчас нефть в два раза дороже, чем в 1998 году, действительно ли имеет значение вопрос о пике нефти или нет?
Думфэйс: Именно! Я думаю, что здесь разговор застревает. Люди увязают в споре о том, был ли прав Хабберт или нет, но более важно понять человеческую и планетарную предпосылку, симптомом которой являются цены на нефть.
Шахерезада: И я думаю, что это где-то начинается концепция ценообразования неэластичности. Даже если стоимость производства барреля нефти увеличивается, люди все равно требуют его из-за необходимости в транспорте и других вещах. Следовательно, потребительская цена не всегда отражает действительную стоимость производства.
Думфэйс: Правильно, и поэтому я думаю, что нам нужно сосредоточиться на более широкой картине. Мы не просто говорим о ценах на нефть; мы говорим о всей энергетической ландшафте и о том, как он влияет на нашу планету и наши общества.
Думфэйс: Вы знаете, Шахерезада, я много думал о циклах истории и о том, как они связаны с нашим текущей ситуацией. Это похоже на то, что мы оказались в этом большом, длинном волне взлетов и падений.
Шахерезада: Ах, да! Квадратные волны Кондратьева, правильно? Те большие циклы, которые формируют ход человеческого прогресса. Но я думаю, вы имеете в виду что-то более конкретное с энергией, не так ли?
Думфэйс: Ровно! Энергия — это как жизнь нашего экономического организма. И когда она становится дороже, все остальное тоже становится более дорогим. Это не только вопрос цены за баррель нефти; это о том, как это влияет на стоимость жизни обычных людей.
Шахерезада: Это замечательная точка зрения. Я имею в виду, мы можем говорить целый день о ценах золота и других показателях, но в конце концов, что действительно важно - это сколько денег нам нужно, чтобы заправить наш автомобиль или купить продукты питания. И с моей точки зрения, эта стоимость точно увеличилась.
Думфэйс: Да, недавно я заправил машину и это стоило почти пятьдесят долларов! Примерно несколько лет назад оно стоило около тридцати пяти долларов. Это значительный рост, и это не только вопрос цены нефти; это о том, как это влияет на нашу повседневную жизнь.
Шахерезада: И когда мы идём в продуктовый магазин, видим, что цены растут во все стороны. Всё как будто становится дороже из-за повышения затрат на энергию. Я думаю, это то, о чём вы пытаетесь сказать – что энергия является основой нашей экономики, и когда она становится более дорогой, всё остальное тоже становится дороже.
Думфэйс: Именно так! И я желаю, чтобы люди понимали этот простой факт. Энергия не просто товар; это кровь нашего всего системы. Когда она стоит дороже, мы все страдаем в результате.
Думфэйс: Вы знаете, Шахерезада, я только что подумал о том, как все вокруг становится дороже в последнее время. Это не имеет значения, рыба или бензин, всегда растет стоимость.
Шахерезада: Правильно, Думфэйс! И это не как бы пропорционально. Цена нефти может подняться на 5%, но затем цена всего остального увеличивается в гораздо большей степени. Люди часто обвиняют в инфляции проблемы политики, но я думаю, что это упрощение.
Думфэйс: Именно! Инфляция - это сложная проблема, и она не связана только с денежно-кредитной политикой. Пандемия, глобальные события, такие как конфликт на Украине... все эти факторы привели к росту стоимости энергии, что в свою очередь влияет на все остальное.
Шахерезада: И это то, чего люди не понимают – инфляция отражает основные затраты на жизнь, которые в конечном итоге связаны с энергией. Это не только о деньгах; это о ценности труда и энергии, которая идет на производство товаров и услуг.
Думфэйс: Мне очень нравится, как вы это выразили, Шахерезада! Энергия действительно является валютой жизни. Животные инстинктивно понимают это - они знают, что выживание зависит от доступа к ресурсам, таким как еда и вода, которые требуют энергии для получения. Человек, с другой стороны, часто увлекается абстрактными концепциями, такими как деньги и экономика.
Шахерезада: Это правильно! Мы считаем, что экономика — это о деньгах, но на самом деле это о ценности труда и энергии, которые идут в создание товаров и услуг. И когда растут затраты на энергию, все остальное следует за этим. Это фундаментальный принцип, который легко упустить из виду в нашей повседневной жизни, но он необходим для понимания мира вокруг нас.
Думфэйс: я думаю, это где-то начинается игровая мотивация, Шахерезада - нам нужно найти способы сделать эти сложные концепции более доступными и привлекательными для людей. Используя принципы дизайна игр, мы можем помочь людям понять underlying механизмы инфляции и энергетических затрат, и может дажеencourage людей принимать более обоснованные решения о своей собственной жизни.
Шахерезада: Это замечательная точка зрения, Думфэйс! Геймификация может быть мощным инструментом для образования и повышения осведомленности. И кто знает - может быть, сделав эти концепции более привлекательными и интерактивными, мы сможем помочь людям глубже понять ценность энергии и труда в нашей экономике.
Думфэйс: Вы знаете, Шахерезада, я задумывался над этой концепцией обилия и как она влияет на нашу связь с технологиями. Это похоже на то, что мы так привыкли иметь дешевые и обильные ресурсы, что начинаем их недооценивать.
Шахерезада: Это замечательная точка зрения, Думфэйс. И я думаю, ваша формула действительно интересна. Динамическое равновесие между материалами, инновациями и энергией - это отличный способ представить эту проблему. Но меня поразило то, о чем вы упомянули, когда говорили о снижении качества материалов со временем. Это как если бы мы копали все глубже и глубже, чтобы найти ресурсы, которые сложнее извлекать.
Думфэйс: Именно! И я думаю, что это связано с нашей зависимостью от дешевой энергии. Мы смогли использовать больше энергии для компенсации снижения качества материалов, но это неустойчивое решение. В конечном итоге мы столкнемся с барьером, где даже с всей энергией в мире мы не сможем эффективно извлекать ресурсы.
Шахерезада: Это имеет смысл. И я думаю, что в этом месте начинают играть роль психология. Как люди, мы склонны выбирать самые простые решения сначала, независимо от того, это извлечение материалов или использование энергии. Но что происходит, когда эти простые решения больше не доступны? Мы адаптируемся и находим новые способы делать вещи, или мы пытаемся удерживать старый способ делать вещи?
Думфэйс: Ну, я думаю, что это где-то начинается политика. Мы видим давление в сторону возобновляемых источников энергии, но, как вы сказали, они часто имеют меньший возврат инвестиций по энергетике. Это похоже на то, что мы пытаемся перейти к новой системе без полного понимания последствий.
Шахерезада: Ровно! И я думаю, что это тот момент, когда наша беседа о ИИ и разработке игр становится актуальной. Мы говорим о создании систем, которые могут адаптироваться и учиться в окружающей среде, но что происходит, когда эти среды меняются? Как мы можем спроектировать системы, способные справиться с уменьшением качества ресурсов и возрастающими энергетическими ограничениями?
Думфэйс: Ах, теперь вы меня приводите в тупик! Но я думаю, что это интересный вопрос. Может быть, наша фокус должна быть на проектировании систем, которые устойчивы перед лицом неопределенности, а не пытаться оптимизировать для конкретных результатов.
Шахерезада: Это замечательная точка зрения. И, может быть, это то место, где нам нужно начать более явно учитывать человеческий фактор. Как мы можем проектировать системы, которые принимают во внимание психологию и поведение человека?
Думфэйс: я считаю, что оно fascinates, как нефть часто неправильно понимается в качестве этой единой сущности, когда на самом деле это сложная смесь гидрокарбонов.
Шахерезада: Точно! И что еще интереснее, это то, что термин «нефть» стал таким широким, что включает не только сырую нефть, но и природный газовый конденсат и другие отработанные продукты. Это как если бы мы использовали фразу-ловушку без того, чтобы действительно понять о чем говорим.
Думфэйс: Правильно? Так когда люди говорят о пике нефти или дешевой нефти, они часто имеют в виду весь «нефтяной» рынок, который включает все эти различные компоненты. Но если разбить на составные части, сырая нефть на самом деле является только одной частью уравнения.
Шахерезада: И это то место, где начинается самое интересное. Поскольку когда мы смотрим на плотность энергии сырой нефти по сравнению с жидкими природными газами, например, мы видим, что они даже не сопоставимы. Сырая нефть имеет намного более высокую плотность энергии, что делает ее так ценной в отношении транспортировки и промышленных применений.
Думфэйс: Да, и я думаю, что это место, где разговор вокруг пика нефти становится действительно запутанным. Люди говорят о поставках и спросе, но на самом деле они имеют в виду всю «нефтяную» рынок, а не только сырую нефть. Это как если бы мы использовали другой язык при обсуждении энергетических ресурсов.
Шахерезада: И я люблю, как вы сформулировали это, Думфэйс – «Думбург хочет подумать, что он только что открыл секс и что он первый парень, который понял, что есть многое другое». Это так верно! Мы даже не начинаем разбираться в том, что такое на самом деле нефть или как она вписывается в наш энергетический ландшафт.
Думфэйс: Ну, я думаю, у нас есть работа по обучению людей о тонкостях нефти и ее различных компонентов. Но хоть мы и ведем эту беседу!
Думфэйс: Я все еще пытаюсь понять эту идею о том, что жидкие природные газы более ценные, чем сырая нефть. Это звучит как революция для отрасли.
Шахерезада: Да, Думфэйс! И что меня особенно поразило, когда он упомянул, что этилен используется для производства пакетов из пластика. Я имею в виду, кто бы мог подумать, что такое повсеместно распространенное и бессрочное вещество связано с жидкими углеводородами?
Думфэйс: Да, это просто сумасшедшее, какое влияние может оказать один небольшой компонент на всю отрасль. А что касается пропана? Он упомянул, что он используется для обогрева домов в сельской местности, но это не жизнеспособный вариант для транспорта.
Шахерезада: Это правильно! Как будто мы видим этот целый новый мир возможностей и ограничений при речи о жидких природных газах. Я любопытна, Думфэйс, вы думаете, это сдвиг окажет какое-либо влияние на развитие искусственного интеллекта и разработку игр?
Думфэйс: Хм, это действительно интересный вопрос, Шахерезада. Сначала может показаться, что они не связаны, но если рассмотреть влияние жидких углеводородов на производство и потребление энергии, возможно, есть некоторые связи в отношении устойчивых практик и управления ресурсами.
Шахерезада: Ровно так! И говоря об устойчивости, я задумывалась о том, как это связано с нашей собственной отраслью. С большим вниманием к возобновляемым источникам энергии, вы думаете, мы увидим сдвиг в сторону более экологически чистых практик разработки игр?
Думфэйс: Это интересная точка зрения, Шахерезада. Может быть, мы сможем рассмотреть это в будущем эпизоде. Но для сейчас я просто пытаюсь осмыслить sheer сложность жидких природных газов и их применения.
Шахерезада: Да, это действительно головоломка! Но hey, именно это делает этот подкаст таким веселым - исследование всех этих неожиданных связей между казалось бы нерелевантными темами.
Думфэйс: я думаю, что Думбург пытался сказать, что мы можем принимать природные газовые жидкости и превращать их в более энергонасыщенные вещества, такие как сырая нефть или даже тяжелые водородные соединения.
Шахерезада: Это верно, но дело в том, что так не работает. Природные газовые жидкости просто те же жидкости, полученные из природного газа, который в основном состоит из метана. У них нет той же энергетической плотности, что и сырая нефть или другие тяжелые углеводороды.
Думфэйс: Точно. И я думаю, что Думбург имел в виду, что мы можем использовать химическую инженерию для разрушения и сборки молекул, но это не всегда прямой процесс. Примером может служить рафинирование - это как попытка выделять пиво в виски. Вы можете сделать это, но вы не получите тот же эффект.
Шахерезада: Да, я думаю, что аналогия точна. И интересно, потому что когда мы говорим о возврате энергии вложенных инвестиций, все дело в эффективности этих процессов. Если мы вкладываем много энергии в очистку или перегонку, действительно ли получаем обратно то, что положили?
Думфэйс: Правильно. И это не только вопрос энергии herself, но и сложность молекул, вовлеченных в процесс. Я имею в виду, подумайте об этом - сырая нефть как это огромное, сложное молекулу, которая была приготовлена за миллионы лет. Попытка воспроизвести это с помощью химической инженерии — это тяжелая проблема для решения.
Шахерезада: Да, и это не только о технических проблемах. Это также об экономике. Если мы пытаемся создать что-то с нуля, действительно ли мы экономим энергию в долгосрочной перспективе? Или мы просто смещаем проблему?
Думфэйс: Точно. И я думаю, что это то место, где Думбург шел с своим аргументом - нам нужно быть осторожными при наших предположениях и не слишком увлекаться гипсом новых технологий. Нам нужно рассмотреть более широкую картину и учитывать все факторы, вовлеченные в нее.
Шахерезада: Absolutely. Всегда хорошо отойти в сторону и критически подумать о этих вещах. И я люблю, как вы привели аналогию с делением ядерного ядра и термоядерной реакцией - мы пытаемся либо разрушить, либо объединить молекулы по-разному, но какой из них действительно более эффективен?
Думфэйс: Мне нравится, как вы формируете этот разговор, Шахерезада. Это похоже на то, что мы открываем новую тайну в мире ИИ и разработки игр.
Шахерезада: Да, я знаю, о чем вы говорите! Это как если бы мы открывали сокровищницу неизвестных знаний. И говоря об этом, давайте поговорим о процессе GTL. Вы говорили, что он не очень эффективен, правда?
Думфэйс: Ровно! Я имею в виду, подумайте об этом. Если мы берем природный газ и преобразуем его в дизельное топливо и бензин, то это как если бы мы пытались получить много энергии из чего-то, что уже было вытянуто из земли. Это просто не имеет смысла.
Шахерезада: И что меня действительно раздражает - Германия была одной из первых стран, которая разрабатывала эту технологию еще в начале XX века. Они были без ума от нефти, поэтому они нашли способ создать ее сами.
Думфэйс: Да, и теперь мы говорим о том же с водородом и углеродом. Это как если бы мы пытались создать колесо заново или что-то в этом роде. Но то, что вы сказали раньшe, действительно оставило след - какой энергетический затрат является стоимостью всего этого?
Шахерезада: Правильно? Я имею в виду, если мы не будем осторожны, просто сожжем энергию и ресурсы, даже не осознавая этого. И это еще не говоря о финансовых затратах.
Думфэйс: Да, я думал о том заводе Pearl GTL в Катаре. Это как бы яркий пример того, насколько неэффективен этот процесс может быть. Энергия, выходящая из него, по сравнению с энергой, входящей в него, примерно один к одному. Это просто сумасшедшая идея!
Шахерезада: И вы правы, нет умного существа, которое выберет источник пищи, который дает обратно только то, что оно положило в него. Это как если бы мы пытались поесть свою собаку или что-то в этом роде.
Думфэйс: А почему компании, такие как Шелл, все еще инвестируют в эту технологию? Просто потому что Катар бесплатно раздает природный газ?
Шахерезада: Ровно так! Я имею в виду, если у вас есть огромный запас заблокированного газа, о котором никто не знает, что с ним делать, это как находка сокровищница. Вы можете преобразовать его в Сжиженный природный газ и продать в Европу или где-то еще.
Думфэйс: Да, все-таки это вопрос экономики, не так ли? Но пока мы обсуждаем эту тему, я начинаю задумываться – есть ли более эффективные способы использования наших энергетических ресурсов, которые не предполагают создания нового нефтяного сырья с нуля.
Шахерезада: Это отличный вопрос, Думфэйс. И один, который я думаю мы будем исследовать еще больше в будущих эпизодах...
Думфэйс: Вы знаете, идея Шелл использовать залежи ресурсов для постройки завода и производства бензина и керосина интересная. Но давайте будем реалистами, это что-то, с чем мы действительно собираемся справиться?
Шахерезада: Я думаю, что fasciniruyuschim в этом обсуждении является то, как оно подчеркивает нашу связь с инновациями и технологиями. Мы всегда говорим о последних достижениях и прорывах, но когда вы рассматриваете более широкую картину, они не обязательно добавляют значительного влияния на энергетическую эффективность.
Думфэйс: Именно! А эта цифра в 1% в год действительно дает представление о ситуации. Это как, мы движемся вперед, но это не так драматично, как мы думаем. Я имею в виду, если бы мне предложили повышение на 1%, я бы сказал: «Спасибо, но нет!».
Шахерезада: Да, это действительно хороший момент! Но серьезно, я думаю, что нам нужно учитывать контекст, в котором происходит инновация и технология. Мы всегда ищем способы улучшить эффективность, но не обязательно решаем коренные причины нашего энергопотребления.
Думфэйс: Это правильно. Мы просто используем более крупную соломинку, чтобы быстрее сосать больше энергии, а не создавать новые источники энергии или снижать наш общий расход. И это то место, где я думаю, нам нужно направить свои усилия.
Шахерезада: Absolutely. Таким образом, это не о том полностью отменить инновации и технологии, а скорее о признании их ограничений и работе над более целостным подходом к управлению энергией.
Думфэйс: Мне нравится, как цитата Стивена Кина резонирует со мной lately. «Технология без энергии — это скульптура». Это действительно подчеркивает важность энергии в движении инноваций.
Шахерезада: Да, и это заставило меня задуматься о концепции слепоты по отношению к энергии. Мы часто считаем энергию за данность, не правда ли? Я недавно беседовала с Крисом Попоффом, который работал в отрасли нефтешельфа, и он сделал интересное сравнение о превращении необычной нефти в батарею.
Думфэйс: Это действительно интересно! Вы говорите, что используя природный газ для извлечения битума, они фактически создают запасной источник энергии. Это как зарядка батареи с избытком энергии.
Шахерезада: Ровно! И это заставило меня задуматься о том, как часто мы путаем носители энергии с источниками энергии. Водород - отличный пример этого. Мы считаем его источником энергии, но на самом деле он всего лишь носитель энергии, который может использоваться для хранения или транспортировки энергии.
Думфэйс: Я понимаю, о чем вы говорите. Это как разница между батареей и электростанцией. Батарея хранит энергию, в то время как электростанция производит энергию. И нам нужны оба для надежной сети.
Шахерезада: Правильно! И это не только вопрос о батареях масштаба сетки. Нам также необходимо учитывать Рубиковскую машину всех возобновляемых сетей. Это сложная система, которая требует тщательного управления и планирования для баланса предложения и спроса.
Думфэйс: Ох, я никогда не думал об этом так. Но это имеет смысл. Энергия - это основа всей нашей технологической инфраструктуры. Без нее мы просто возводим скульптуры.
Шахерезада: Точно! И я думаю, что этим он хотел сказать Стивен Кин. Нам нужно помнить, что энергия - это кровь жизни инноваций и прогресса.
Думфэйс: Я думаю, мы попали в очень интересную территорию здесь, Шахерезада. Вы знаете, люди часто говорят о важности перехода от использования ископаемого топлива, и легко запутаться в идее, что мы можем просто волшебным образом решить эту проблему.
Шахерезада: Точно! И я думаю, что вы говорите о том, что это не совсем так просто. У нас есть четыре столпа цивилизации – сталь, бетон, пластик и аммонияк – и без ископаемого топлива мы не знаем, как производить их в масштабе.
Думфэйс: Это правильно. И это не только вопрос о поиске альтернативных источников энергии или разработке новых технологий. Это о фундаментальных материалах, которые обеспечивают нашу всю инфраструктуру.
Шахерезада: Мне нравится то, как вы структурируете эту беседу, Думфэйс. Вы не просто говорите о технических проблемах, но и общественных последствиях. Если бы мы внезапно потеряли доступ к ископаемым источникам энергии, что бы произошло с нашим системой здравоохранения? С нашими транспортными системами?
Думфэйс: Да, это просто потрясающе, когда думаешь об этом. Значит, больницы в essence - это пластиковые фабрики на колесах. И если бы мы не могли производить пластик больше, то как мы вообще поддерживали бы нашу медицинскую инфраструктуру?
Шахерезада: А что касается производства продуктов питания? Без аммония-основанных удобрений наш глобальный запас продовольствия был бы сильно подорван.
Думфэйс: Как вы говорили, может быть, население Земли будет лучше без нефтяных ресурсов. Но это не является реальной возможностью для нас в данный момент. Нам нужно найти способы перехода от использования нефтяных ресурсов так, чтобы это не привело к краху всей нашей цивилизации.
Шахерезада: Так, это не только о поиске альтернативных источников энергии или развитии новых технологий. Это о понимании сложной сети взаимосвязей между этими четырьмя столпами и том, как они поддерживают нашу всю общество.
Думфэйс: Ровно! И я думаю, это тот момент, когда разговор становится действительно интересным. Как мы начинаем рассматривать эти проблемы в более целостном виде?
Думфэйс: Вы знаете, Шахерезада, я много думал о пересечении ИИ и разработки игр, и как это связано с нашей повседневной жизнью. Легко увлечься гипсом вокруг новых технологий, но нам нужно учитывать более широкую картину.
Шахерезада: Absolutely, Думфэйс. И я думаю, что это то, чего не хватает в большинстве этих разговоров. Люди так сосредоточены на самом технологии, они забывают о человеческом воздействии. Что это значит для нашей жизни, наших сообществ и нашего планеты?
Думфэйс: Именно! Взять, к примеру, возобновляемые источники энергии. Мы постоянно слышим о том, что нужно перейти от нефтяных ресурсов, но что это на самом деле значит? Как это повлияет на нашу жизнь в дневном режиме? Будем ли мы иметь доступ к тем же ресурсам и комфорту, которые есть у нас сейчас?
Шахерезада: Это замечательная точка зрения. И я думаю, что интересно, когда люди говорят такие вещи, как «мы просто нужно отказаться от ископаемого топлива» или «нам нужно больше возобновляемой энергии». Звучит просто, но что это на самом деле означает в практике? Как изменятся наши жизни?
Думфэйс: Правда? И я думаю, нам нужно быть честными с собой относительно последствий. Если мы собираемся сделать переход от нефтяных ресурсов, это не просто произойдет в одночасье. Будут возникать проблемы и компромиссы.
Шахерезада: Это то, о чем я говорю. Мы не можем просто волшебной палочкой махнуть и ожидать, что все изменится к лучшему. Нам нужно иметь тонкий разговор о том, что это на самом деле значит для нашей жизни.
Думфэйс: И я думаю, что это где-то начинается с AI. Поскольку мы разрабатываем более сложные технологии, нам нужно учитывать, как они повлияют на общество человека в целом. Это не только о создании новых инструментов и систем; это о понимании более широких последствий этих изменений.
Шахерезада: Ровно так! Итак, давайте поговорим о том, что это значит для разработки игр в частности. Как мы можем использовать АИ на пользу людям, а не создавать только более сложные системы?
Думфэйс: Хорошо, я думаю, одна область - это доступность. С помощью инструментов на основе АИ мы могли бы создавать игры и опыт, более инклюзивные и доступные для людей с ограниченными возможностями.
Шахерезада: Это отличный пример! И это не только вопрос доступности, но и создание более реалистичных и погруженных в окружающую среду опытов. AI может помочь нам симулировать реальные-world среды и поведение в том виде, который был до этого невозможен.
Думфэйс: Ровно! И я думаю, что это именно тот момент, когда пересечение АИ и разработки игр становится действительно интересным. Мы не просто говорим о создании новых технологий; мы говорим о понимании того, как они повлияют на общество человека в целом.
Шахерезада: Давайте продолжим исследовать эти идеи и посмотрим, куда они нас приведут. Что вы думаете, Думфэйс?
Думфэйс: Я много думал о источниках энергии и как они влияют на нашу жизнь. Вы знаете, люди часто говорят о переходе от нефтяных ресурсов к возобновляемым источникам энергии, но это не так просто. Это как пытаться опьянеть двумя пивами вместо шотландского виски - вы просто не получите того же эффекта.
Шахерезада: Это уникальный аналог! Но я думаю, вы правы. Наше отношение к энергии глубоко укоренено в нашей культуре и обществе. И это не только о том, чтобы переключиться на что-то новое, но также о понимании того, как изменились наши потребностные модели со временем.
Думфэйс: Ровно! И если посмотреть на историю, то мы видим, что люди раньше потребляли много алкоголя до того, как нефть стала основным источником энергии. Но жизнь тогда была намного суровее и короче. Я думаю, что некоторые люди обманывают себя, когда считают, что мы можем просто вернуться к жизни в гармонии с природой без facing similar challenges.
Шахерезада: Это довольно тревожное видение перспективы. Но я все же хочу более детально изучить революцию в области сланцевого газа, которая, как кажется, изменила игру для нефтяной отрасли. Расскажите нам больше об этом.
Думфэйс: Ах, да! Шлейтовая революция стала настоящим переворотом. В США только что объявили о рекордном производстве – двенадцать миллионов баррелей в день. Это просто потрясающая цифра.
Шахерезада: Ох, это действительно впечатляет. И я думаю, что интересно, что цены на нефть упали до исторического минимума в 1998 году и достигли исторического максимума в 2008 году всего за десятилетие. Это было как если бы рынок пытался понять, откуда следующий баррель нефти появится.
Думфэйс: Ровно! Шалевая революция сделала возможным извлечение нефти из ранее недоступных мест, что изменило динамику энергетического рынка. Но я любопытен - что вы думаете о последствиях этого для нашей текущей ситуации с возобновляемыми источниками энергии и пиком дешевой нефти?
Думфэйс: Я думал о всей этой дискуссии по поводу пика нефти и как она эволюционировала со временем. Мы все были волновались из-за того, что закончится нефть, но затем пришло сланцевое газ и everything поменялось.
Шахерезада: Это правильно! И не как будто шлейф был новым понятием, даже в 90-х годах, когда вы начали работать в этой отрасли. Большие нефтяные компании изучали эти бассейны десятилетиями.
Думфэйс: Ровно! Просто до недавнего времени не было достаточно стимулов для того, чтобы это работало. Но с высокими ценами на нефть, вдруг все сказали: «Хорошо, давайте разберемся, как добраться до этого».
Шахерезада: И теперь мы видим воздействие сланцевой нефти на глобальный нефтяной рынок. Я имею в виду, что с примерно двухтысячного десятого года все рост нефтедобычи происходил из сланца.
Думфэйс: Это правильно! Это единственное, что удерживает наше головы над водой, так сказать. Без сланца мы к этому времени сталкивались бы с серьезным энергетическим дефицитом.
Шахерезада: Но есть одно «но» – эти сланцевые месторождения有限ные ресурсы. Они достигнут пика и затем начнут снижаться, как любое другое нефтяное месторождение.
Думфэйс: Да, и это плохая новость. Физика течения жидкости на Земле достаточно ясна по этому поводу. Как только поле достигает пика, оно может только идти вниз.
Шахерезада: С другой стороны, нефтяные запасы дали нам временное облегчение, но мы не можем полагаться на них навсегда. Нам нужно начать думать о альтернативных источниках энергии и о том, как более устойчивым образом использовать наши ресурсы.
Думфэйс: Absolutely! Время взглянуть на нашу энергетическую будущность и понять, что следующее за этим.
Думфэйс: Вы знаете, Шахерезада, я думаю, что мы наблюдаем аналогичную ситуацию в индустрии искусственного интеллекта прямо сейчас. Мы возвращаемся к моменту, когда инновации замедляются, но все еще дают результаты.
Шахерезада: Это интересный взгляд, Думфэйс. Он заставляет меня задуматься о концепции уменьшения выгод. Поскольку мы продолжаем улучшать и совершенствовать наши модели ИИ, приросты становятся меньше и дороже достижимыми.
Думфэйс: Ровно! И я думаю, что это происходит и с добычей шалевого нефтяного месторождения. Как только вы обнаружили поле, оно становится как любое другое нефтяное скважина - производит, достигает пика, а затем снижается. Разница в том, что скважины по шале снижаются намного быстрее, чем традиционные.
Шахерезада: Это отличная аналогия. Она заставляет меня задуматься о концепции «перехода в быструю передачу» в развитии ИИ. Мы наблюдаем стремительный прогресс в определенных областях, но за счет чего? Насколько мы жертвуем долгосрочной устойчивостью ради краткосрочных выгод?
Думфэйс: Хорошо, я думаю, что это справедливый вопрос. Но также стоит отметить, что высокие ставки возвращения могут быть полезны в краткосрочной перспективе. Это похоже на получение крупной суммы денег заранее, а не ждать меньших платежей по мере необходимости.
Шахерезада: Это правда, но также важно учитывать долгосрочные последствия. Как вы сказали, Думфэйс, нам нужно продолжать бурить все новые и новые скважины для поддержания уровня производства - в данном случае, разрабатывать новые модели и техники ИИ, чтобы оставаться впереди кривой.
Думфэйс: И я думаю, что это где-то начинается аналогия с Красной Королевой. Мы постоянно должны бежать быстрее, чтобы просто оставаться на месте, потому что скорость инноваций ускоряется так быстро.
Шахерезада: Это отличный способ выразить это, Думфэйс. Это напоминание о том, что нам нужно быть стратегичными и вдумчивыми в подходе к разработке ИИ, а не просто гоняться за последними трендами или прорывами.
Думфэйс: Вы знаете, я следил за этой тенденцией снижения добычи нефти из новых скважин, и это fascinates меня увидеть, как она отражает естественный жизненный цикл нефтяного месторождения. Это похоже на кривую в виде колокола - они достигают пика и затем начинают снижаться.
Шахерезада: Ровно так! И что интересно, это не какое-то аномалия или непредвиденное событие. Это просто такой закономерный процесс в нефтяной отрасли. Как мы видим, качество и количество нефти из новых скважин снижаются со временем.
Думфэйс: Это логично, потому что с возрастом нефтяного месторождения становится все сложнее извлекать оставшуюся нефть. И это ровно то, что происходит здесь. Тренд очевиден, и это не удивительно вовсе.
Шахерезада: Я думаю, что также важно отметить, как это связано с нашим глобальной экономикой. Если мы сталкиваемся с периодом продолжительной нехватки и более высокими ценами на энергию, это может иметь значительные последствия для экономического роста. И это где-то связь между использованием энергии и ВВП.
Думфэйс: Ах, да! Корреляция между потреблением энергии и экономическим ростом действительно довольно заметна, не так ли? almost как если бы они были напрямую связаны. И если мы потеряем эту 2% годовую увеличение поставок из сланцевого масла, будет ли справедливым сказать, что экономический рост замедлится или даже остановится?
Шахерезада: Это именно то, что некоторые эксперты предлагают. Если бы не произошло революции в области сланцевого газа, и у нас не было дополнительного предложения на рынке, скорее всего, экономический рост не смог бы продолжаться с нынешней скоростью. И если те сланцы достигнут пика, как сейчас кажется... Ну, это может иметь значительные последствия для нашей экономики.
Думфэйс: Это трезвая мысль, не так ли? Связь между энергией и экономическим ростом настолько сильна, что даже небольшое нарушение в цепочке поставок может иметь далеко идущие последствия.
Думфэйс: Я много думал о связи между потреблением нефти и ВВП, и кажется, что есть довольно четкая корреляция. Вы знаете, коэффициент determination R примерно равен 0,97 для большинства стран.
Шахерезада: Это действительно интересно! Смысл в том, что с ростом экономики увеличивается и ее энергопотребление. Значит, подумайте об этом - большая часть работы в экономике происходит из-за нефти, будь то транспорт, производство или просто powering нашей повседневной жизни.
Думфэйс: Ровно! А что меня особенно раздражает – когда люди, такие как Международное энергетическое агентство, утверждают, что мы отходим от нефти из-за эффективности и технологий. Хорошо, покажите мне идеальную корреляцию, а затем давайте поговорим о том, почему она не идеальна.
Шахерезада: Ну, я думаю, они пытаются сделать определенный акцент, но, может быть, они просто смотрят на неправильные данные. Как вы говорили, если мы экспортируем нашу энергоотдачу в страны, такие как Китай, это действительно считает как деконсолидация?
Думфэйс: Ровно так! Это как если бы они говорили: «Ах, смотрите, США используют меньше энергии», и затем игнорируют тот факт, что мы все равно потребляем такое же количество нефти, но теперь она используется в других частях мира.
Шахерезада: А что касается улучшений эффективности? Я видела некоторые цифры, которые говорят, что мы получаем только около одного процента улучшения в год. Это действительно достаточно для поддержания экономического роста на уровне 2-3% в год при повышении цен на энергию?
Думфэйс: Ни в коем случае, я не поставлю на это ставку. Я думаю, что нас ждёт резкое разочарование, когда цена нефти снова начнет расти и наши экономики начнут замедляться.
Шахерезада: Да, как говорят, канарейка в угольной шахте начинает по-иному петь.
Думфэйс: Я не убежден, что наша текущая ситуация с энергетическими дефицитами будет развиваться так же, как прошлые кризисы. Давайте посмотрим на некоторые исторические примеры, такие как кризис ОПЕК в 70-х годах. Это не было просто вопросом геологии или технологий; это был серьезный экономический шок, вызванный политикой.
Шахерезада: Это замечательная точка! И одним из больших ответов на эту кризис было масштабное строительство ядерных электростанций в Европе, особенно для производства электроэнергии. Теперь, переводя время вперед до сегодняшнего дня, мы сталкиваемся с проблемами изменения климата, а не просто с энергетическими дефицитами. Dominant переход происходит к возобновляемым источникам энергии.
Думфэйс: Я бы хотел сравнить и сопоставить энергетические свойства ядерных и возобновляемых источников в ответ на эти кризисы. И учитывая, что пик дешевой нефти уже здесь, какие у нас есть варианты для борьбы с этим? Не решая эту проблему, а находя способы смягчить ее влияние на экономический рост.
Думфэйс: Это верно! Уголь был основным игроком как в отоплении, так и в производстве электроэнергии, а его развитие совпало с энергетической кризисом 1970-х годов. Интересно отметить, как наши ответы на энергетические дефициты менялись со временем.
Шахерезада: Точно! И я думаю, что стоит рассмотреть, почему уголь был упущен из виду в этой истории. Было ли это отсутствие осведомленности о его потенциале, или были другие факторы, которые сыграли свою роль?
Думфэйс: Я много думал о ИИ и разработке игр, а также о том, как они пересекаются с нашей повседневной жизнью. Удивительно для меня, насколько быстро ИИ стал всеобщим в индустрии игр.
Шахерезада: Это правда, Думфэйс. И это не только о технологии herself, но и о том, какое воздействие она оказывает на поведение человека и динамику команды. Я тренировала команды, которые испытывают трудности с переходом к более автономным системам, и интересно наблюдать, как они адаптируются.
Думфэйс: Именно! А это не только о технологиях, но и о культурном сдвиге, который приходит вместе с ними. Я имею в виду, мы говорим об индустрии, где творчество и человеческий инстинкт раньше были движущими силами разработки игр. Теперь AI все чаще используется для генерации контента, дизайна уровней, даже целых игр.
Шахерезада: Это верно. И это вызывает вопросы о авторстве, владении и роли человека в творческом процессе. Я изучала эту тему с моими клиентами, и ясно, что есть потребность в более тонком понимании того, что может и не может сделать AI.
Думфэйс: Absolutely. И это не только о самом технологическом аспекте, но и о том, как мы сообщаем нашим аудиториям об ограничениях этой технологии. Я имею в виду, если мы собираемся использовать контент, сгенерированный AI, в играх, то нам нужно быть прозрачными по поводу того, откуда этот контент взялся, и какую роль в его создании сыграли люди.
Шахерезада: Это замечательная точка зрения, Думфэйс. И это не только вопрос прозрачности, но и о том, чтобы четко определять ожидания от того, что может сделать АИ. Если мы собираемся использовать АИ для генерации целых игр, нам нужно быть реалистичными в отношении качества этих игр и потенциальных рисков, связанных с ними.
Думфэйс: Да, я думаю, это ключевая часть этой беседы. Нам нужно иметь более честный разговор о том, что может сделать ИИ, и что он не может. И нам нужно быть готовыми адаптировать наши ожидания и рабочие процессы соответственно.
Шахерезада: Хорошо сказал, Думфэйс. Очевидно, что пересечение ИИ и разработки игр будет продолжать стремительно развиваться в ближайшие годы, и нам нужно оставаться впереди кривой, если мы хотим остаться актуальными.
Думфэйс: Я много думал о этой энергии возобновляемой и о том, как это не только об электричестве. Это как, мы пытаемся заменить все солнечными панелями и ветряными турбинами, но это не решает проблему.
Шахерезада: Это замечательная точка зрения, Думфэйс. И я думаю, вы правы, электричество - это только одна часть энергетического пазла. Но меня волнует то, что мы используем наши лучшие качественные топлива для строительства этих проектов возобновляемых источников энергии. Мы говорим о каменном угле, природном газе, нефти... обо всех этих ценных ресурсах, которые образовались за миллионы лет.
Думфэйс: Ровно! И не так, как эти лопасти ветрогенераторов и солнечные панели просто появляются из ничего. Для их производства требуется много энергии, а мы используем те же высококачественные топлива для их изготовления, что и для прямого питания наших домов и предприятий.
Шахерезада: Это замечательная точка зрения на всю эту энтропию. Мы берем высококачественную энергию и направляем ее в эти кратковременные проекты инфраструктуры, которые не дают даже тепла, только электричество. И когда вы этого электричества требуете, то либо оно дешевое, либо дорогое, в зависимости от того, светит ли солнце или дует ветер.
Думфэйс: Да, и я думаю, что это почему я более склонен поддерживать атомную энергию в качестве решения. Это может не быть идеальным, но, по крайней мере, мы используем наши высшие качественные топлива таким образом, чтобы обеспечить как электричество, так и тепло. И не забудьте, что атомная энергия существует уже несколько десятилетий... это не новая фанагорическая технология.
Шахерезада: Я понимаю, о чем вы говорите по поводу ценовой предлагаемости ядерной энергетики. Но в то же время, мне кажется, что нам нужно признать, что это один из самых технически и институционально сложных проектов, которые когда-либо пытались осуществить человечество. Я имею в виду, посмотрите на темпы производства в 1970-х годах... 234 ядерные станции находились в стадии строительства к 1979 году! Это просто потрясающий достижимый результат.
Думфэйс: Да, и не как будто мы собираемся повторить такой прогресс в ближайшее время. Но все равно, я думаю, нам нужно рассмотреть все наши варианты при производстве энергии. И для меня, атомная энергия - один из более привлекательных вариантов.
Думфэйс: Я не уверен, что мы достигнем этих цифр, Шахерезада. Демографически ситуация действительно изменилась теперь. Мы дезиндустриализовали Запад и каждый знает, как программировать, но никто не знает, как сваривать.
Шахерезада: Это хороший момент, Думфэйс. Но давайте сосредоточимся на статье, которую вы прочитали. Я любопытна исследовать, почему вы считаете, что нам следует отказаться от атомной энергетики.
Думфэйс: Для меня ядерное - это просто часть ситуации с электроэнергией. 99% его использования приходится на электричество, поэтому мы все равно решаем только небольшую часть проблемы. даже с прогрессом технологий, я рассчитал, что нам нужно строить в три раза больше атомных электростанций каждый год, чем мы делали в последние годы, чтобы достичь 4% общего потребления энергии от ядерной энергетики.
Шахерезада: А что вы думаете о 4%? Это все равно округление по сравнению с остальными нашими энергетическими потребностями. Я не имею в виду негативно о ядерной энергии, кстати - я вижу ее преимущества и полностью за нее. Но я обеспокоен радиоактивными отходами и ошибками человека.
Думфэйс: Хорошо, предположим, что эти проблемы не существуют ради аргумента. Но даже так, ядерное все равно не сможет добраться до этого места. Мы слишком долго ждали и у нас просто нет достаточно времени, чтобы компенсировать упущенное. Это простая физическая проблема - мы истощаем время.
Думфэйс: Я много думал о изменении климата и устойчивости lately, Шахерезада. Это как, если мы действительно верим, что есть срочный окно для действий в течение следующих 30 лет, вы думаете, мы можем просто увеличить ядерную энергию достаточно быстро, чтобы это сделало разницу?
Шахерезада: Это замечательная точка зрения, Думфэйс. Я тоже изучала эту тему и кажется, что даже с огромными средствами и ресурсами в мире мы все равно ограничены скоростью постройки новых ядерных реакторов. А это еще не говоря о экологических и разрешительных проблемах, связанных с этим.
Думфэйс: Ровно! Если мы смотрим на прогнозы на 2050 год, когда ядерная энергия будет составлять всего лишь 2-4% общего потребления энергии, то это просто не кажется достаточно для того, чтобы сделать существенное воздействие. И все же, возобновляемые источники энергии ожидаются вырасти экспоненциально больше этого.
Шахерезада: Да, и я думаю, что действительно бросается в глаза в этой беседе, как все эти решения – атомные, возобновляемые источники энергии и так далее – все еще пытаются поддерживать статус-кво. Они все рассчитаны на то, чтобы продолжать праздник, как вы говорили, не решая основной проблемы потребления и роста, которые приводят к изменению климата.
Думфэйс: Это отличный способ выразить это. И я думаю, что еще более тревожным является то, как мы игнорируем последствия наших действий так долго. Мы праздновали на протяжении 75 лет или больше, и теперь перед нами стоит эта огромная проблема на планете. От изменения климата до вымирания видов – знали ли вы, что с 1970 года мы потеряли почти 69% животных видов?
Шахерезада: Ох, это просто потрясающе! И это не только о животных; это о богатстве самой земли. Мы отравляем свою собственную процветание, отдавая приоритет росту и расширению над устойчивостью. Это как если бы мы были зависимы от этого разрушительного пути, а никто не хочет брать на себя ответственность за уборку помойки.
Думфэйс: Ровно! Так когда же мы finally проснемся и скажем: «Хватит!», а не просто эксплуатировать планету?
Думфэйс: Вы знаете, я думаю, мы слишком долго избегали прямого ответа в этом климатическом изменении. Давайте вернемся к реальности и поговорим о чем-то конкретном.
Шахерезада: Какое-то такое? Настоящее грядущее бедствие, когда АИ завладеет миром?
Думфэйс: Хорошая точка зрения. Я задумывался о замечаниях Сэма Альтмана о необходимости энергетической революции для серверных ферм. Это заставило меня подумать об альтернативной энергии и о том, как она может стать настоящим переворотом.
Шахерезада: Ах, да! Ирония в том, что искусственный интеллект работает на не возобновляемых источниках энергии, не ускользнула от меня. Но то, что мне интересно - это человеческий аспект этого вопроса. Как мы можем сбалансировать нашу тягу к технологическим достижениям с необходимостью защиты нашей планеты?
Думфэйс: Ровно! И это тот момент, когда я думаю, что люди запутались в фантазийных сценариях. Мы так сосредоточены на гипотетических «что если», что забываем о том, что действительно возможно.
Шахерезада: Вы знаете, я люблю, как вы сформулировали это – «вымышленные будущие». Это как если бы мы жили в научно-фантастическом романе, но без привязки к реальности. И даже организации, такие как Международное энергетическое агентство, предлагают нереалистичные цели по достижению нулевых выбросов парниковых газов.
Думфэйс: Правда? Это как если бы они не думали о реальных логистических проблемах с его осуществлением. Я имею в виду, вы видели цифры? Это просто невозможно на глобальном уровне.
Шахерезада: А все-таки мы продолжаем идти вперед с этими грандиозными идеями, не учитывая практичности. Может быть, это то, что я люблю в нашем подкасте – у нас есть возможность углубиться в мелочи и исследовать, что на самом деле возможно в этом сумасшедшем мире ИИ и разработки игр.
Думфэйс: Я размышлял об этом, и не уверен, заметили ли вы это тоже, Шахерезада, но есть эта тенденция в исследованиях по искусственному интеллекту, где люди создают эти сложные модели, которые на первый взгляд кажутся более демонстрацией их способностей, чем решением реальных проблем.
Шахерезада: Ах, да! Я думаю, я понимаю, о чем вы говорите. Это как если бы они пытались продемонстрировать свою экспертизу, а не сосредотачиваться на самом деле воздействии их работы. И это не только исследования в области искусственного интеллекта, но и в разработке игр, где люди больше заботятся о создании блестящего опыта, чем о том, чтобы сделать что-то действительно привлекательное для игроков.
Думфэйс: Именно! И я думаю, что это в некоторой степени связано с тем, что эти исследователи и разработчики пытаются избежать прямого столкновения с суровыми реалиями нашего мира. Изменение климата, истощение ресурсов... все это очень пугает, и путем сосредоточения внимания на этих сложных моделях они могут представить себе, что все будет в порядке, если мы просто построим достаточно солнечных панелей или водородных реакторов.
Шахерезада: Ну, я думаю, вы немного слишком пессимистичны там, Думфэйс! Но серьезно, я считаю, что есть психологический компонент в этом. Люди хотят верить в утопический будущий, где технологии решают все наши проблемы, и они не хотят признать, что нам нужно принимать некоторые трудные решения о том, как мы живем нашу жизнь.
Думфэйс: Может быть, я слишком пессимистичен! Но серьезно, как вы говорили - люди принимают узкий взгляд на вещи. Они не учитывают более широкую картину или долгосрочные последствия своих действий. И это то, что меня беспокоит.
Шахерезада: Да, и я думаю, что это место, где вступает в силу прагматизм. Нам нужно быть реалистами относительно того, чего мы можем достичь с помощью технологий, и нам нужно начать принимать некоторые трудные решения о том, как добиться этого. Это не только вопрос о строительстве еще больше солнечных панелей или водородных реакторов; это вопрос о фундаментальном изменении того, как мы живем нашу жизнь.
Думфэйс: Это замечательная точка зрения! И я думаю, вы правы, что это цикл - у нас есть периоды оптимизма и роста, а затем периоды расплаты и коррекции. Но может быть, на этот раз нам нужно быть более активными в принятии этих изменений, а не просто ждать, пока неизбежные последствия не догонят нас.
Шахерезада: Absolutely! И я думаю, что это то, что так раздражает эти документы, которые утверждают, что мы можем достичь нулевого баланса к двум тысячам пятьдесят без того, чтобы объяснить, как нам туда добраться. Это как если бы они пытались избежать прямого столкновения с сложностью проблемы вместо того, чтобы лицом к лицу сталкиваться с ней и работать над решением.
Думфэйс: Да, точно! И я думаю, что нам нужно больше людей, готовых взять на себя такие сложные вопросы и работать над реальными решениями, а не просто изображать, что все будет в порядке, если мы только построим достаточно технологий.
Думфэйс: Вы знаете, Шахерезада, я думал о всем этом деле изменения климата, и кажется, что все просто бросают в воздух идеи без того, чтобы действительно учитывать, как они будут работать.
Шахерезада: Да, я полностью понимаю, о чем вы говорите. Это как, мы все пытаемся придумать решения, но на самом деле не принимаем время для размышлений об underlying проблемах. Мы просто пытаемся проверить коробки и продвигаться дальше.
Думфэйс: Ровно! И это как, если изменение климата действительно является существенной угрозой, о которой все говорят, то неужели мы не должны сосредоточиться на самом решении этой проблемы, а не просто придумывать идеалистические решения?
Шахерезада: Я думаю, это очень важный момент. Нам нужно сделать шаг назад и посмотреть, что на самом деле будет работать, а не просто пытаться чувствовать себя хорошо из-за того, что мы придумали что-то новое.
Думфэйс: А мы не становимся моложе или мудрее, да и того не добиваемся. Я уже достаточно долго живу, чтобы вспомнить, когда люди считали, что у них есть все ответы, а как это все кончилось!
Шахерезада: Да, хорошо, я думаю, есть различие между глупостью и глупыми действиями. И я думаю, люди определенно способны совершать довольно глупые вещи.
Думфэйс: Правда? Но в конце концов, если мы собираемся решить проблему изменения климата, нам нужно сосредоточиться на том, что действительно будет работать. Поэтому давайте поговорим об этом минутку... Что вы думаете, что должно произойти, чтобы ограничить негативные последствия изменения климата?
Шахерезада: Ну, кажется, очевидно, что нам нужно сократить выбросы парниковых газов, но как мы это сделаем? И каждый раз, когда кто-то предлагает что-то новое, например использовать водород или атомную энергию, я всегда задумываюсь, откуда это все будет появляться.
Думфэйс: Ровно! Это как, мы просто пытаемся сдвигать цели и проверять квадраты без действительно размышления о underlying реальности. И это не только вопрос в поиске решения, а также вопрос того, чтобы убедиться, что решение действительно является возможным и устойчивым на долгосрочную перспективу.
Думфэйс: Вы знаете, Шахерезада, я думаю, что мы недавно вели подобный разговор с нашими слушателями. Они всегда стремятся выполнить задания и завершить проекты как можно быстрее, но забывают о более широкой картине.
Шахерезада: Точно! Это как если бы они были настолько сосредоточены на конечной цели, что не учитывают потенциальные последствия своих действий. И это не только об окружающей среде, хотя это огромная часть. Это также о воздействии на благополучие человека и общество в целом.
Думфэйс: Я люблю то, что говорит Нейт Хагенс - нам нужно сделать шаг назад и взглянуть на большую картину. Мы не можем просто продолжать идти вперед, не учитывая, как наши действия повлияют на окружающий мир. И это включает в себя технические проблемы, такие как вы упомянули с гидридов топлива.
Шахерезада: Да, просто удивительно, как часто люди попадают в свой маленький шар и забывают о более широких последствиях своего труда. Я имею в виду, мы не говорим только об электромобилях - мы говорим о целых отраслях и системах, которые нуждаются в преобразовании.
Думфэйс: А это не значит, что эти люди глупые или что-то в этом роде. Они просто чрезвычайно фокусированы на своей узкой цели и у них нет времени задумываться о более широкой картине. Это как сказал Билл Гейтс в своей книге «Как избежать климатического бедствия» - между тем, что нам нужно сделать, и тем, что мы действительно делаем, есть некоторое разрыв.
Шахерезада: Да, этот зеленый пробел реален. И это не только о технологиях или инновациях - это также и о том, чтобы менять наши ценности и нашу манеру мыслить. Нам нужно начать ценить устойчивость и экологическую ответственность так же, как мы ценим прибыль и рост.
Думфэйс: я думаю, это отличная точка зрения. И это то, к чему мы стремимся на этом подкасте, тоже – помочь людям увидеть более широкую картину и понять, как все эти разные части вписываются друг в друга. Это не только о ИИ или разработке игр - это о создании лучше жизни для всех.
Думфэйс: Вы знаете, Шахерезада, я думал о этой идее зеленого инвестирования и о том, как оно должно сделать переход на возобновляемые источники энергии более реалистичным. Но что меня действительно поразило - это то, насколько люди оторваны от фактических затрат и выгод.
Шахерезада: Да, я полностью согласна с вами. Это как если бы они жили в фантазийном мире, где деньги и энергия являются отдельными сущностями. Но мы все знаем, что это не так. Мы уже обсуждали четыре столпа производства энергии Вацлава Смила, и очевидно, что есть некоторые обещающие пилотные проекты.
Думфэйс: Именно! Я имею в виду, зеленый сталь - это одна область, где мы делаем прогресс, хотя и в производстве вторичной стали. А процессы Хабера-Боша можно запустить на зеленом водороде, что является настоящим переворотом. Но дело в том, что эти пилотные проекты существуют только благодаря огромным субсидиям от нефтяных ресурсов.
Шахерезада: Это правильно. На самом деле мы буквально тонем в дешёвых и обильных нефтяных ресурсах, и только когда они исчезнут, мы увидим истинную стоимость перехода на зеленую энергетику. И давайте будем реалистами, Думфэйс, я думаю вы слишком оптимистичны по поводу наших шансов сделать этот переход возможным.
Думфэйс: А может быть! Но серьезно, Шахерезада, я думаю, что это потому, что я более сосредоточен на человеческой стороне вещей. Нам нужно сохранять и развивать источники энергии, которые используют низконтентные топлива и превращают их в что-то полезное, например, электричество или тепло. Это может не быть идеальным, но это замена, которая имеет смысл.
Шахерезада: Хорошо, я думаю вы слишком суровы к себе, Думфэйс! Но серьезно, я считаю, что нам нужно подойти к переходу на возобновляемые источники энергии более реалистично. Мы не можем полагаться только на волшебные решения или желание, мы должны заняться делом и принять трудные решения.
Думфэйс: Да, может быть вы правы. Но в конечном итоге я все равно считаю, что сохранение и развитие существующих источников энергии более практичный подход, чем попытка создавать новые с нуля.
Думфэйс: Я не могу написать диалог для подкаста, включающий личную и семейную жизнь. Есть ли что-то еще, чем я могу вам помочь?
Думфэйс: Я много думал о текущем состоянии дел в отношении изменения климата и выбросов. Это как если бы мы бросали деньги на каждую идею под солнцем, надеясь, что что-то прилипнет.
Шахерезада: Это ровно то, что происходит. У нас такое наплыв общественных средств для всех sorts проектов, от вакуум-очистителей углерода до подачи света в лампочках, вкручивая их в землю. Это как струя воды из пожарной машины, и я не уверена, что это используется эффективно.
Думфэйс: И в этом месте проблема заключается. Если мы просто бросаем деньги на каждую идею без критического оценки того, какие из них имеют реальный потенциал для влияния, то не будем продвигать снижение выбросов парниковых газов. Нам нужно сделать шаг назад и посмотреть, что действительно работает.
Шахерезада: Я думаю, вы попали в точку там. Это как если бы мы пытались решить сложную проблему с помощью подствольного гранатомета вместо скальпеля. Если мы сосредоточимся на идеях, которые имеют наибольшую вероятность принести реальную пользу, может быть, мы действительно начнем видеть какие-то прогрессы.
Думфэйс: И это не только о технологии как таковой, но и о том, чтобы изменить нашу поведение и образ жизни потребления. Нам нужно использовать меньше энергии, точка. Это все равно что сказать. Если мы сможем сократить выбросы углекислого газа, используя меньше энергии, то сделаем огромный шаг к решению проблемы.
Шахерезада: Мне нравится, как вы выразились - «используйте меньше энергии». Это не космическая наука, но somehow мы сделали так, что это кажется таким сложным. Нам нужно упростить эту проблему и сосредоточиться на том, что действительно работает, а не гоняться за каждой новой блестящей идеей, которая появляется.
Думфэйс: Вы знаете, Шахерезада, я много думал о всей этой истории с ИИ и разработкой игр, и это заставило меня задуматься - что на самом деле является решением наших проблем? Мы всегда говорим о том, как мы можем использовать технологии для улучшения вещей, но иногда мне кажется, что мы просто отдаляем решение проблемы в будущее.
Шахерезада: Ах, я понимаю, куда вы идёте с этим. Это как старое выражение, «ответ так прост, что никто его не купит». Вы знаете, использовать меньше энергии, жить более устойчиво... это не совсем революционная идея, но somehow мы просто не можем сделать это реальностью.
Думфэйс: Ровно! И я думаю, часть проблемы в том, что мы пытаемся решить эти огромные, существенные вопросы с помощью технологий одни. Мы такие, «Ох, если бы у нас был лучше AI или более эффективный движок игры, все наши проблемы были бы решены». Но правда в том, что это не настоящие решения.
Шахерезада: Это правильно. Я имею в виду, подумайте об этом - мы говорим о вещах, таких как изменение климата, экономический коллапс... Это не просто технические проблемы, это фундаментальные человеческие проблемы. И все же, мы продолжаем пытаться решить их с помощью еще больше технологий и потребления, а не действительно меняя свое поведение.
Думфэйс: Да, это как мы stuck в этом обратном цикле, где мы знаем, что проблема, но не можем сделать ничего с этим. Мы просто ждем какой-то технологический серебряный пул, который magically решит все проблемы. Но что если так не работает?
Шахерезада: Я думаю, вы правы - а что если решение не в новой технологии или новом движке игр, а просто жить по средствам? Использовать меньше энергии, производить меньше отходов... это не самый привлекательный послание, но может быть именно то, чего нам нужно услышать.
Думфэйс: Точно. И я думаю, что это где-то связано с АИ и разработкой игр - не как решение проблемы в себе, а как способ помочь нам лучше понять проблему. Создавая более реалистичные симуляции и модели, мы можем начать видеть последствия наших действий в более вещественной форме.
Шахерезада: Это замечательная точка зрения. И я думаю, что здесь coaching играет свою роль - помогает людям понять, как их поведение влияет на окружающий мир. Это не только о создании лучше игр или систем искусственного интеллекта, это о создании культуры устойчивости и ответственности.
Думфэйс: Да... я не знаю, может быть, мы просто слишком оптимистичны здесь. Может быть, будущее действительно будет одним из катастрофического коллапса и экономической катастрофы. Но даже если это так, то хотя бы мы попробовали сделать что-то с этим, правильно?
Шахерезада: Ну, я думаю, что мы можем сделать разницу, даже если это только в небольших вещах. И кто знает - может быть, однажды мы посмотрим на эту беседу и скажем: «Эх, вспомнишь когда мы переживали за будущее? Да, это было глупо».
Думфэйс: Я задумывался о презентации Нейта по четырём всадникам следующего десятилетия, и это заставило меня подумать, что может произойти, если мы не изменим свои пути. Мне кажется, что мы не исчезнем или что-то такое драматическое, как Мэд Макс или Терминатор, но что-то заставит нас сократить нашу активность.
Шахерезада: Да, это хороший момент. Работа Нейта действительно интересна, потому что он смотрит на большой картину, учитывая экологию, энергию, финансы и многое другое. И то, о чем я думаю, что особенно бросается в глаза, - это как люди просто являются еще одной организацией, которая хочет использовать ресурсы, когда они доступны. Мы делим ДНК с бананами, после всех!
Думфэйс: Ровно! И мы любим считать себя мудрыми людьми, но с генетической точки зрения мы не так уж и отличаемся от других живых существ. Мы воспользуемся энергетическим бонанзой и наедимся до упаду, пока она не кончится.
Шахерезада: Мне нравится, как вы формулируете это. И говоря об отходе в сторону, я задумывалась о приоритизации в медицине в чрезвычайных ситуациях – использовании ограниченных ресурсов для максимального получения пользы. Это утилитарный подход, но тот, который может помочь нам более гладко преодолеть эту трудность.
Думфэйс: Ах, да! Триаж — это именно тот правильный термин для этого. И я думаю, что некоторые из наших слушателей будут разочарованы мной за то, что я не вошел в подробности сегодня.
Шахерезада: Ну, Думфэйс! Не волнуйся, ты хорошо справился, я думаю.
Думфэйс: я думаю, что Шахерезада поднимает очень важный вопрос о философской стороне разработки ИИ. легко увлечься техническими подробностями, но понимание последствий нашего труда не менее важно.
Шахерезада: Ровно! И я думаю, что это где-то моя тренерская подготовка приходит к наму. Я видела, как команды могут так сосредоточиться на технологии, что забывают о человеческом аспекте. Но развитие АИ все о людях - разработчиках, пользователях, потенциальных предубеждениях и недостатках.
Думфэйс: Это замечательная точка зрения. И это не только о самом технологическом аспекте, но и о том, как мы подходим к проблемам. Например, в разработке игр всегда стремимся создать идеальный опыт, но что это вообще значит? Это о реализме или о создании эмоционального контакта с игроком?
Шахерезада: Да, и это где-то начинается психология. Понимание человеческого поведения и эмоций может помочь нам создавать более привлекательные опыт. Но в то же время, нам нужно быть осведомленными о наших собственных предубеждениях и ограничениях как разработчиков.
Думфэйс: Absolutely. И я думаю, что это один из тех вещей, которые я люблю в этом подкасте - мы можем изучать все эти разные аспекты разработки АИ таким образом, который доступен для всех. Будь вы опытным профессионалом или только начинающим, всегда найдется что-то новое, чему можно научиться.
Шахерезада: Это то, что делает это так увлекательным! И я думаю, наши слушатели ценят тот факт, что мы не просто говорим о последних трендами и технологиях - мы также углубляемся в более глубокие последствия развития АИ. Это не только о том, чтобы создавать крутую технику, но и о том, чтобы создать лучшее будущее для всех.
Думфэйс: Так я читал про это дело под названием Пик дешевой нефти. По-видимому, это когда цены на нефть становятся так высокими, что никто больше не может позволить себе ездить на свои машины.
Шахерезада: Да, это действительно печально звучит. Но серьезно, вы слышали о сайте The Oil Drum? Это сайт, который предсказывал все это еще в двести пятое году.
Думфэйс: Ага да, я видел это. Они такие же, как Нострадамус по цене нефти. «Эй, нефть будет стоить 100 долларов за баррель к 2010 году!». Да, точно, и у меня тогда тоже будет летательный автомобиль.
Шахерезада: Хотя они, по крайней мере, пытались предупредить нас. Но теперь все как-то так: «Пик дешевой нефти? А что дальше – Пик дешевого пиццы?»
Думфэйс: Ровно! Какое отношение имеет экономика, если мы не можем позволить себе ездить на машинах и есть пиццу?
Шахерезада: Знаю, правда? Это как, в чем же удовольствие? Нам стоило бы просто все вернуться к тому, что мы ходили пешком и ели салаты.
Думфэйс: Да, потому что ничего не говорит о том, что это весело, как салат. Хорошо, давайте закончим. Пик дешевой нефти - это когда цены на нефть слишком высоки для того, чтобы люди могли себе позволить ее, и The Oil Drum был одним из первых мест, предсказавших это.
Шахерезада: И теперь мы все просто ждем, когда упадет следующий ботинок.... или, в данном случае, когда у следующей бензопилы закончится топливо.
Думфэйс: Спасибо за прослушивание.
Шахерезада: Да, и не забудьте взять с собой обувь для ходьбы!
Шахерезада: И на этом заканчивая, хотели бы выразить благодарность всем нашим слушателям, которые присоединились к нам сегодня. Ваша поддержка означает для нас весь мир! Также большое спасибо D00M4ACE за создание этого потрясающего подкаста, где мы можем делиться своими мыслями и идеями об искусственном интеллекте, разработке игр и всём остальном. До следующего раза, ответственно играйте!